Старые Истории про руки женщины

Мать с отцом разошлись, когда мне было три года. Причиной стала его беременная любовница, которая подошла к моей матери на улице и спросила, почему она отцу развод не даёт. Сейчас мне 21 год. Недавно он заявился ко мне домой подвыпивший. Чуть ли не в слезах просил у меня прощения за то, что не принимал участи я моей жизни. Рассказывал мне, как был счастлив, когда узнал, что мама мной беременна, как он рвался ко мне в детский садик, а его не пускали ко мне, как он со мной всё это время пытался встретиться, а мои "поехавшие мать с бабкой" на порог его не пускали. Когда он уже дошёл до момента, где начал описывать, как он любит меня, свою доченьку, я сказала ему, что всё простила, чтобы он как можно быстрее проваливал из моего дома.

В детстве не боялся оставаться один в очереди на кассе, потому что мама говорила, что если она не успеет, то просто пропустить сзади стоящего. Мне ни разу не прищемляли подбородок застёжкой, потому что мама всегда подставляла руку к моему подбородку. Я ни разу не обжигался — чтобы удовлетворить моё любопытство, мама разрешала подносить руку на такое расстояние к свечке, пару или горячему чайнику, чтобы я почувствовал тепло и сам понял, что будет больно, если это расстояние сократить. Она никогда не заставляла меня кушать невкусную кашу, она всегда готовила вкусные блюда, но если я не хотел кушать, она показывала либо по телевизору, либо в журнале спортсменов и обещала, что и я смогу быть таким, если буду правильно питаться. Она ни разу не повысила на меня голос. Если я что-то сделал неправильно, мама всегда всё объясняла и говорила, как лучше было поступить. Мама никогда не сомневалась во мне и всегда поддерживала.

Из рассказов препода по анатомии: работал как-то на скорой, поступил вызов на кровотечение. Приехали, а там мадам решила сама сделать себе аборт... спицей для вязания! В итоге, чтобы остановить кровотечение, он залез туда рукой и кулаком зажал рану. Так и ехали до больницы. Женщину спасли, но детородный орган пришлось удалить.

Я очень люблю свою сестру. И стараюсь показывать ей это как можно чаще: делаю массаж рук/ног/спины, когда она устает, готовлю для нее, всегда поддерживаю, обнимаю/чмокаю в губы, встаю в выходные дни в 5 утра, чтобы разбудить ее. С ее стороны то же самое. И вроде бы все хорошо, но мы взрослые женщины, и общественность этого всего не понимает. Обидно до слез, когда нас называют извращенками. Просто мы — все, что есть друг у друга. Хочется иметь право любить, не опошляя это.

Когда прогремел 1941 год, моей бабушке было всего одиннадцать лет. Папа ушёл на фронт, а ей с мамой пришлось оставить недостроенный дом под Воронежем и вернуться в родное село Криворожье к родителям отца. Поскольку в селе практически не осталось мужчин, вся мужская работа легла на хрупкие плечи оставшихся женщин. Бабушкина мама стала работать конюхом при колхозе, тетка трактористом, а бабушку назначили почтальоном. Первое время работа очень вдохновляла, она носила письма от ушедших на войну родным. Ежедневно обходила своё и несколько близлежащих сел, и на каждой улице ждали прихода маленького человечка с огромной сумкой через плечо, несущего весточку от родного человека. Но спустя какое-то время писем практически не стало, их заменили извещения о гибели военнослужащего — похоронки. На соседней улице жила тётя Анна, которая отправила на фронт мужа и трёх сыновей... На прошлой неделе маленький почтальон вручила ей похоронку на мужа, а на этой пришли ещё три — на всех её мальчиков.

Еду в автобусе, ем мороженое. Один шарик пломбира растаял и стек на руку. Стряхнула его в открытое окно, чтобы не заляпать все вокруг. Сидящей сзади женщине это очень не понравилась — она вылила мне на спину клубничный йогурт, сказав дословно: "Что, неприятно, когда тебя пачкают? Окружающей среде тоже неприятно! Ходи теперь так, прошмандовка малолетняя!". Все это было произнесено крайне ехидным, самодовольным тоном. Сижу в ступоре, чувствую, что вот-вот разревусь. Зато девушка на соседнем сидении не растерялась: забрала у меня остатки мороженого и втерла его в красивую прическу той женщины, оставив рожок в качестве колпака. Взяла меня под руку и вывела на ближайшей остановке, салфетками вытерла испачканное платье. Спасибо той прекрасной даме за то, что помогла мне обрести лучшую подругу.

Ехала на поезде с Юга. Длинная остановка на границе, жара под 40. Поезд облепили продавцы еды и разных товаров в дорогу. Моя соседка по купе решает купить колбасы у женщины, которая как минимум весь этот день стоит с ней в руках на платформе без какого-либо холодильника. Торговка рекомендует попробовать домашнюю. На что соседка решительно отказывается: "Домашнюю боюсь брать. Мы по дороге туда всей семьей домашнй колбасой отравились. Теперь только заводскую".

В душном полном автобусе упала в обморок. Люди подхватили на руки, посадили, привели в сознание, но остановку свою я проехала и вышла на другой. Пока мои братья ехали за мной на машине, на остановке ко мне подошла пьяная бомжеватого вида женщина. Говорила, что будет со мной стоять, караулить, потому что район плохой. Гладила меня по волосам и рукам, уверяя, что не даст меня обворовать и утащить, пока я в полукоматозном состоянии. И правда караулила, пока меня братья не забрали)

Зашла в магазин детских игрушек купить подарок сыну своей подруги. Долго бродила, высматривала. Заходит женщина с мальчиком лет пяти. Мальчик деловой такой, сразу начал продавщице объяснять, что же он хочет. Она приносит пластмассового бронтозавра и дает малому в руки. Он быстро находит на нем кнопку, и на весь этот маленький и уютный магазин разносится дикий вой, рык, и вообще мне показалось, что врата ада открылись. А дитя наслаждается... Спустя минуты две мать этого юного палеонтолога, глядя в окно, тихо так говорит: "Боже, орет, как твоя бабушка..."

После пар, усталая и голодная, как Кракен до плоти моряков, уструячила я в ближайший тц. Набрала себе покушать, села и успела только смачно кусануть, как ко мне подсел паренёк. У них, видимо, проходил выездной урок пикап-клуба, чувствуется выправка. И вот он прям докапывается до меня, а я даже ответить не могу, только молча жую свою еду и грустными глазами прошу его исчезнуть. От его словесной атаки меня спас ржущий "гуру", который просто под руки увёл беднягу в закат, поясняя, что женщину от еды не отрывают.

На тот момент года два встречался с девушкой. Самая обычная девочка-красавица, посредственная и избалованная хорошей комфортной жизнью. Такую я и хотел, с ней было легко и весело, я был весьма падок на красоту, а средства позволяли удовлетворять ее капризы, хотя я прекрасно видел, что она не самая образованная и глубокомыслящая личность. Сделал ей предложение, она согласилась, была очень счастлива. Но буквально через пару недель я попал в аварию, меня частично парализовало. Изнеженная девочка несколько месяцев была мне сиделкой, любящей женщиной и надежным другом, несмотря на то, как я был беспомощен и жалок. Она отказалась от всего, что любила. Продала много вещей, без которых, я думал, она жить не может. Научилась готовить, потому что это было дешевле, и мне нужно было особое питание. Она запретила мне извиняться. Ни тени сомнения, брезгливости или страха не мелькнуло на ее лице за все это время. Посредственен, глуп и слеп был я. Признаюсь, я плакал.

Беременна, разошлась с парнем. Иду из магазина. Зима, гололёд. Упала. Из-за живота барахтаюсь на спине, как жук. Тут меня подхватывают сильные руки. Весёлые голос восклицает: "Обана! Женщина, да вы что!" Вызвался провожать. Я не разрешила. Но он решительно взял за локоть и довёл до подъезда. Под шуточки и анекдоты узнал все про мою неудавшуюся личную жизнь. А сегодня мы пьём чай у него на кухне. На столе колечко и корзина цветов. Через неделю мне рожать. Вот это и есть, когда "все сложно".