Популярные Истории про лес и жизнь

Мой прадед по бабушке был танкистом, прошел всю войну от Москвы до Берлина, вернулся с войны весь седой, как рассказывала мне прабабушка, с ней дед, кстати, познакомился по дороге из Германии на родину, соблазнил ее кульком пряников и увез к себе в Красноярск) У нас до сих пор хранятся фотографии, где дед стоит возле рейхстага со своими сослуживцами. А прадед по дедушке был казаком на Украине и когда пришли фашисты, партизанил в меловых горах, а его жена жила в оккупированном селе. Враги ее пытали, но она не выдала никого, а мой дедушка в 5-летнем возрасте носил тайком из села еду партизанам, дедушка рассказывал, что однажды в лесу рядом мина разорвалась и ему часть пятки срезало осколком. Для нас День Победы - особый семейный праздник, ведь все наши прадеды вернулись с войны живыми и дали жизнь нашим родителям.

В школе, лет 20 назад, ездила в лагерь в учебное время. Жили в лесу в домиках. Понятно, уроки там никакие, все больше ходили на экскурсии, слушали лекции о природе, животных, показывали нам редкие виды растений, деревьев. Мне это все так нравилось, а так как память у меня не очень хорошая, я завела блокнотик и аккуратно почти каждый день туда все записывала, приклеивала цветочки засушенные, листочки, зарисовывала что-то, записывала всякие факты, даже стихи песен, которые ребята пели под гитару вечерами, красиво все оформляла. Новые подруги писали мне туда пожелания. И я безумно радовалась, что смогу все это перечитывать дома и просматривать. Перед самым отъездом все сидели на чемоданах, и одна девочка попросила показать, что у меня получилось, все поохали, поахали, и я, сияющая, блокнот убрала.

Мои родители давным-давно в разводе. Отец живёт в горах в своём маленьком доме в лесу и пишет книги. Мама вечно занимается своим курортом. Я всё детство пролетала между ними двумя: отец таскал на охоту и рыбалку, а мама на моря. Они всю жизнь были не вместе, всю жизнь одни, и при этом говорят, что безумно любят друг друга. Я, наверное, некогда не пойму их любовь, но безумно хочу, чтобы они были вместе, хотя понимаю, что им нравится так жить, и не стоит лезть.

Гуляла с собакой в лесу. Нашла пакет денег. Целый пакет денег. Закрыла все долги, какие были, починила машину, делаю ремонт в квартире. Часть собираюсь отдать на благотворительность. Спасибо Вселенной за новый старт в моей жизни.

Участвую в поисках пропавших людей и часто на них вижу не самые приятные вещи. Отчаяние родственников пропавшего, смерти детей и стариков, которые не дождались, что их найдут в тёмном холодном лесу. Вообразила себя циником и вообще знатоком жизни, теперь моё кредо - спокойная реакция на потерю близких и смерти людей. Решила, что я уже "большая и сильная". А потом у меня умерла домашняя крыска. Слезы, страх, непонимание, что делать.

Я знала многих стариков. Не только своих многочисленных родных, со многими общалась на студенческой практике в глухих деревнях русского севера. Была одна информантка, бабушка 1929-го года рождения. Её семья жила в Ленинграде. Когда началась война, мужчины ушли на фронт, женщины остались трудиться в тылу, а детей попытались эвакуировать (успели, как мы помним, не всех). Та бабушка отправилась в эвакуацию. По дороге поезд разбомбили. Погибло много детей, а тех, кто выжил, расселили прямо где это случилось, по близлежащим деревням. Когда до города дошла весть о поезде, женщины побросали станки и поехали искать своих детей. Нашу бабушку её мама нашла. Так и жили они в той деревне, где через 75 лет я с ней познакомилась. Была другая бабушка-информантка, 1919-го года. Она ворожила, и некоторые односельчанки, лет на двадцать младше, её недолюбливали. "Шурка-то, – говорили, – чего так зажилась-то?

Когда поступила в московской вуз и уехала из своего городка, думала, что мне это поможет добиться успеха. Считала себя на голову выше всех, потому что смогла сделать то, о чем так мечтала. И учиться в универе мне и правда нравилось: была свобода в действиях и хорошая стипендия, каждое свободное время посвящала театрам, музеям, изучению Москвы и всяким мероприятиям. А после универа вышла замуж за парня из своего города и устроилась работать. Москва открылась для меня с другой стороны. Как оказалось, для семейной жизни ВСЕЙ Москвы слишком много, достаточно своего района с магазинами, нет времени, куча народа, везде одно нагибалово. В течение года мы несколько раз хотели уехать, и вот наконец сбылось. Мы вернулись в свой маленький городок, с речкой, лесом, а главное с близкими и родными. Теперь мы часто собираемся в баню или просто на посиделки с родными. Мы с мужем можем видеть наших мам, а они видеть нас чаще двух раз в год.

На протяжении всего детства дедушка и бабушка каждое лето отвозили меня на месяц в лес жить в палатках. Это было самое волшебное время в моей жизни. Я бегал босиком по песку, купался в реке, ездил на рыбалку с дедом. Перед каждой поездкой я просто бредил этим лесом с высокими соснами, чистой рекой… Дедушка умер несколько лет назад, а мы с бабушкой частенько говорим о том, как хотелось бы вернуться туда снова.

Моя бабушка в 1942 году, когда ей было 16 лет, попала в лагерь Саласпилс в Латвии, и, чтобы спастись от смерти, организовала побег. Собрала 8 детей, самый младший был грудным, и ночью они бежали. 7 дней дети бежали по лесу по рекам, чтобы сбить собак со своего следа, и в результате вышли к нашим партизанам. Все дети пережили войну благодаря мужеству 16-летней девочки! Общались всю жизнь, приезжали в гости.

Я не могу пить алкоголь. Зимой на третьем курсе университета, на так называемом экваторе, я перепил, ну как перепил, я нажрался так, что просто отключился идя куда-то. Нетрезвые одногруппники пытаясь привезти меня в чувства почему-то решили, что я умер. Пытаясь меня реанимировать, сломали мне два ребра, но так и не добившись признаков жизни, решили, что никто не хочет отвечать за мою смерть и нужно обставить так, что меня вообще не было. Замотали меня почти голого в ковер, вынесли в лес и присыпали снегом как смогли. Я просыпаюсь под утро в холодрыге такой, что не чувствую ног, дышать трудно, голова раскалывается, не понимаю ничего, не помню ничего, ору, плачу, зову на помощь, а из ковра-то выбраться не так-то просто. Вылез еле еле, обнаружил себя в канаве, в одних трусах и носках. Добрался до дачи, захожу. Кто просто присел, кто в обморок, кто обнимать начал. Восемь лет прошло, а не могу пить до сих пор.

В детстве папа водил меня на железнодорожные пути играть. Мама всегда была против данного развлечения, поэтому папа довольно быстро научил меня ничего маме не рассказывать. Я помню, как мы гуляли по путям, помню одинокий свет синего светофора — тогда он казался мне особенно загадочным, и лес с одной из сторон. Чаще всего ходили зимой, папа рассказывал мне о поездах, и я прониклась любовью путешествий. Когда я выросла и завела собственного ребенка, я пришла в ужас от наших с папой прогулок. Но, надо отдать должное папе, он никогда не рисковал моей жизнью. И на ж/д пути мы ходили только во время трехчасового перерыва.

Мой муж боится всего. Включает свет во всех комнатах, если спит один дома; боится гулять в лесу или в парках - там медведи или волки могут ходить; в море купаемся только у самого берега - акулы; в Мексике начинаю торговаться на рынке - «Ты что?! Они же беспредельщики, сейчас нас убьют!»; в банке снять наличку идём вместе, иначе бомжи нападут и все отберут. Во мне роста 150 сантиметров, вешу 42 килограмма и ничего в этой жизни не боюсь, кроме несчастий со стороны близких. Как же достала его трусость!