Популярные Истории про старшего брата от сестры

За мной начал ухаживать мужчина на 20 лет старше меня: представительный, симпатичный, следящий за собой, на свой возраст не выглядит. Но мне страшно. Я не знаю, кем он работает! Да я вообще ничего о нем не знаю. Он не говорит, постоянно тему переводит, а денег у него завались. Неделю назад двоюродная сестра пригласила меня на свадьбу, ему я об этом не говорила, а он подарил мне платье, расшитое настоящим жемчугом, со словами "тебе на торжестве нужно быть самой красивой". Когда я отказалась его брать, он просто оставил его и ушел, сказал, что шилось специально для меня, значит, останется у меня. А вчера он принес мне новый айфон. Я отказалась его брать, наконец, собралась духом и высказала, что мне это не нравится, и вообще я считаю, что нам не по пути. На это он только усмехнулся, оставил телефон на столе и ушел. А тут позвонил и поставил перед фактом, что в семь мы ужинаем в ресторане. Я не понимаю, что ему от меня нужно.

Помню, что в детстве, несмотря на большую семью, всем было не до меня - матери, догуливающей "потерянные" на вынашивании детей молодые годы, отцу-моряк, брату лоботрясу, даже бабушке. И мной занималась исключительна старшая сестра. Я буквально издевался над ней, висел на шее, требовал абсолютного внимания, не понимая, что этой восемнадцатилетней девчонке, которая была у меня одной за всех, хочется элементарно пожить нормально - для себя. Когда она делала домашнюю работу, то просила меня быть потише или грозилась уложить спать. Я закатывал ей истерики. Каждые выходные она гуляла со мной, водила в парки, музеи, в кино на мультики. Она пыталась научить меня читать, а я швырял букварь ей в голову от злости, что меня чего-то заставляют делать. Она приходила на все мои утренники, а я обвинял её в том, что она скрывает даты моих праздников в саду и школе от родителей, поэтому они не появляются. Она сидела надо мной ночами, когда болел, поила микстурами и меняла компрессы.

Когда ездили в детстве к деду с бабушкой, была у нас игра "тряпки". Бабуля отдавала нам вещи, которые уже никто не носит, мы наряжались в них и ходили — феи деловые. Там было все: от трусов и лифчиков до верхней одежды. И мы частенько пялили на себя лифаки, набивали их тряпками и ходили так гулять по улице. Над нами постоянно все ржали, а потом соседские девочки стали к нам приходить и тоже играть в эти гребаные "тряпки". И все бы ничего, но мой сродный брат, который был старше нас всех (ему было 12, мне шесть, сестрам восемь и десять лет), тоже наряжался вместе с нами. Сейчас он отрицает тот факт, что пялил на себя женские вещи и был Леной. Но я-то помню...

Живу в частном секторе, то дома располагаются рядом, все друг друга знают и, по обычаю, дети соседей - твои друзья. Но в оном доме дети были приезжие и не приходилось видеть их часто. Однажды я, малой 4-ёх лет отроду, решил зайти к ним и позвать погулять. Миновал калитку, захожу на крыльцо, стучу. Открывают эти самые "друзья" - брат с сестрой (сестра старше меня примерно на 2-3 года). Обычный разговор, в котором старшая заявляет, что гулять они никуда не пойдут. Я уже собрался уходить, как вдруг она мне указывает на бутылку, которая стоит на крыльце. "Это газировка, хочешь выпить? Выпей, можно", - хлопают передо мной дверью и топотом несутся от двери. Беру бутылку, делаю глоток. Начинается жжение. Бегу домой и рассказываю обо всём маме. Та хватает меня под руки и несётся к их дому, зовёт соседку и спрашивает, что за бутылка у них на крыльце. Мама была шокирована, когда узнала. Там был ацетон. Благо, глоток я сделал небольшой, иначе бы их "шутка" для меня, вероятно, последней.

Мой дедушка родился в Ленинграде. Старшая сестра была военным хирургом, а старший брат служил в Бресте вместе со своей женой и маленькими детьми. Брат с семьей погиб в первый день войны. Их расстреляли, когда они пытались выбраться из города, не пощадили даже детей. А сестра отказалась покидать больницу и своих пациентов и проработала в Ленинграде еще год, но была убита во время оказания помощи раненным. Так же во время бомбежки погибла мать, отец и младшая сестра дедушки. Сам он ушел на фронт в 17 лет. Прошел от Ленинграда до Берлина. Получил контузию и осколком ему выбило правую лопатку. Он не любил рассказывать про войну. Однажды он рассказал, что самое страшное, что он видел — маленькая деревня на границе с Беларусью, через которую прошли эссесовцы. Беременные женщины со вспоротыми животами, изнасилованные 10-летние девочки, замученные насмерть партизаны с содранной кожей. Он говорил, что после этого его накрыла такая ненависть и жажда победы, что ничто его не пугало.

Во время войны моя бабушка была совсем маленькая, жила со старшим братом и матерью, отец ушел до рождения девочки. Был страшный голод, и прабабушка слишком ослабела, много дней уже лежала на печи и медленно умирала. Ее спасла сестра, которая до этого жила далеко. Она размачивала немного хлеба в капле молока, и давала бабушке жевать. Потихоньку-потихоньку выходила сестру. Так моя бабушка и дедушка не остались сиротами. А дедушка, умный малый, стал охотиться на сусликов, чтобы как-то прокормить семью. Он брал пару ведер воды, шел в степь, и заливал в сусличьи норы воду, пока оттуда не выпрыгивал испуганный зверек. Дед хватал его и убивал мгновенно, чтобы не убежал. Тащил домой, сколько нашел, и их жарили, и бабушка говорит, что это был настоящий пир, и добыча брата помогала им продержаться. Дедушки уже нет в живых, а бабушка живет и каждое лето ждет многочисленных внуков в гости. Готовит отлично, много, щедро, а сама берет кусочек хлеба с помидором и ест после всех.

Мама съехала с катушек. Нас в семье было пять братьев и одна я. Всех воспитывали в строгости, лупили ремнём за провинности и постоянно ругали. Сейчас старшему брату 24, младшему 10. И два года назад у нас родилась сестрёнка. Очаровательный ребёнок, от которого у мамы поехала крыша. Она кипятила всю её одежду, бутылки, соски, игрушки. После того как она начала ползать, мама трижды в день мыла все полы с каким-то мегасредством, после чего по полчаса кварцевала комнату ребёнка. Ребёнку всё позволяли. Она брала чужие игрушки на площадке (которые мать старательно вытирала салфетками), она могла спокойно кого-то стукнуть или плюнуть в лицо. Всё это сопровождалось маминым: "ой какой же у неё суровый характер!" Нам позволялось только кормить её с ложечки и менять подгузники. И вот это мелкое очарование забрело в мою комнату, порвала все мои конспекты, изрисовала все стены и разбила ноутбук. Я, вернувшись домой, всё это увидела, не выдержала и ударила её по заднице.

Однажды, когда мне было лет 12, мой папа и старший брат (старше меня на 20 лет, от другого отца) так напились, что начали воспринимать меня как девушку, а не дочь и сестру. Проскакивали фразы "девок надо колоть, когда они горячи. А она горяча!". Дома больше никого не было и я старалась не выходить из своей комнаты, чтобы не попадаться им на глаза. Наутро они ничего не помнили. Это был мой самый страшный день, и до сих пор иногда всплывает это воспоминание, когда общаюсь с братом.

Уже пару лет всё обещала папе отсканировать и прислать старые семейные фото. Наконец, достала альбомы и перебрала кучу фотографий. Вот детские снимки отца: маленькое солнышко с добрыми глазами, доверчиво улыбается в камеру. Он еще не знает, что его ждёт интернат, драка с сотрудниками милиции, за которую он сядет ни на один год, Сибирь. Женщина, которая родит от него сына и которого он никогда не увидит и не скажет о нём ни слова. Алкоголизм. Хвала Небесам, бросил пить ради меня и мамы. Правда, синька в его жизни присутствовала, бабушка умерла полным овощем, пила не просыхая. Папу нельзя назвать хорошим человеком, но я помню, как, уезжая на заработки, он плакал, оставляя меня. Я смотрела на фото и, спустя семь лет после развода родителей, горько плакала, я тогда сказала много лишнего. Вот мама. Её лет до 16 всегда стригли коротко, под мальчишку. Ей четыре, она играет на балалайке в садике и не подозревает, что отец по пьяни будет нещадно бить её и брата.

Старший брат был деспотом. Когда мама развелась с папой, он стал кнутом семьи, и она это позволяла. Сестра, что младше его на два года, сбежала замуж. Сестра, которая младше на восемь лет, спрыгнула с третьего этажа, чтобы уйти. Обошлось без происшествий. Мы, младшие, рыдали и ссались от страха от его грозного голоса. А потом мы резко стали любимыми сестрёнками, которые умели расположить его друзей и знакомых на ему нужные дела. Выросла. Уехала. Он в обиде, что не пишу.

Когда я был маленьким, моя мама пила, и часто в доме был непонятный народ. Нас трое: я, старший брат и сестра моя двойняшка. Отец - тогда начинающий бизнесмен. Не знаю, что послужило разрывом родителей, отец бросил нас когда нам было по 6 лет, оставив в крохотной общаге. С тех пор Мама и начала срываться. Я помню, как тогда мелким пацаном бегал искал свою Мать по квартирам, и тащил как мог домой. Не знаю откуда бралась смелость отгонять от дверей всю местную шваль, и удерживать от новых походов Маму. Нас кормили соседи, кто что даст. Однажды, чтобы попасть к отцу, я шел по железной дороге очень долго, а все потому что у меня на одном кроссовке не было подошвы, мне было стыдно, что все смеялись. А когда я пришел к частному дому отца и попросил денег на еду, он протянул 10 рублей, представляете - 10 рублей, я помню что отказался, сказал что ничего страшного, а из глаз текли слезы, и все на его глазах. Это был последний визит к нему.

Мой отец изменял своей жене с моей матерью. Когда она забеременела, он намекнул на аборт, но она отказалась. Мне было пять лет, мама нашла мужа, который категорически был против меня. В один осенний день, мама подняла меня с постели, одела, дала рюкзак, усадила в машину и отвезла к бабуле "на выходные". Когда она уезжала, она сказала: "Ты тоже меня пойми. Я всю жизнь одна". Я, будучи мелкой, не поняла значение этих слов, только видела бабушку со слезами на глазах. По детской наивности, я стала говорить, что мама приедет за мной в воскресенье. Но она больше не приехала. Она оставила меня. Когда мне исполнилось 10, бабушка слега. Опасаясь, что меня могут забрать в детдом, позвонила моему отцу и опросила забрать меня. Он с трудом согласился. Его жена оказалась хорошей женщиной. Она с радостью приняла меня, а с двумя старшими братьями (14 лет), я подружилась тут же. Мачеху я вскоре стал называть мамой. Через год отец подал на развод и ушел к молодой секретарше.