Длинные Истории про улыбку

Мне 20, я работаю администратором в небольшом отеле в Петербурге. У нас есть много постоянных Гостей из разных городов и стран, к которым мы стараемся относиться искренне со всей душой и всегда идем навстречу. В любых ситуациях. Один из постоянных гостей - молодой человек из Москвы, опрятный, со своеобразным чувством юмора, вкратце - приятный Гость. Приезжает к нам часто по своим бизнес-делишкам, и в прошлый раз он оставил моей сменщице ну ооочень большую коробку конфет с просьбой передать мне "сама знает за что". Я удивилась немного, но забив на все слопала конфеты и забыла об этом. И тут он приезжает сегодня на одни сутки. Ближе к вечеру выходит ко мне на ресепшн, приглашает попить чай в его номере, на что я долго отказывалась (камеры, да и вообще неприлично) в итоге думаю зайду выпью этот чай да и вернусь. Условились на открытых дверях. И вот он мне 40 минут втирал про Сейшелы, из чего состоит зернышко, про менталитет немцев, про итальянские вина и вообще много-много всего.

Во времена вуза подрабатывал эскортником. Внешностью природа не обидела, деньги у родителей просить не желал, а в общепит идти не хотелось. Зарабатывал достаточно, чаще всего было без постельных "утех", девушки обычно заказывали меня для знакомства с родителями или тусовок с друзьями. Однажды мне звонит моя начальница и спрашивает, мол, соглашусь ли я на целые сутки с девушкой, включая интим. Я насторожился и спросил: "А что за девушка?" Начальница немного смутилась и выдала: "Ну, она, знаешь, вроде как одинокая и толстая. Сказала, что долго сомневалась и копила, но всё же решилась". Я парень одинокий, деньги предложили приличные — согласился. В назначенный день приехал ранним утром по адресу, в карманах — виагра, презервативы; в руках — бутылка вина и букет, всё, как полагается. Поднимаюсь в квартиру, а там стоит она: пухленькая, румяная, в толстовке с покемонами и домашних шортах. Познакомились, пообщались, сразу было видно, что ей неловко.

Мне 32 года и только сейчас я раскрыла тайну, которая очень помогла мне в жизни. Секрет в том, что нужно быть требовательной, наглой и вечно недовольной, но никак не той, кто всегда идет навстречу, старается угодить и помочь. С мужем раньше: ах, у тебя не получилось заработать достаточно денег? Ты отдал все своей сестре, которая сидит на твоей шее при живом муже? Ну ничего, поживем на мою зарплату, нам конечно не хватит, но если убрать мои походы в салон и обеды, то как-нибудь переживем. С мужем сейчас: вот тебе список покупок, иди в магазин. Нет денег? У меня их тоже нет. Где хочешь, там и доставай, иначе дома не будет еды весь месяц. Итог: дом стал полной чашей, с меня пылинки сдувает, вот даже шубу этой зимой наконец купил. С родителями раньше: отвезти среди ночи в аэропорт, хотя с вами в одной квартире живет брат с машиной? Без проблем, мне не тяжело потратить всю ночь на это! Нет времени выслушать мои переживания? Нет проблем, сама справлюсь!

Устаю быть замужем нет от быта, тут как раз таки всё неплохо у меня налажено. Устаю быть красивой и жизнерадостной. Природа красавицей меня не создала. Оооочень простецкая внешность и фигура не пропорциональная. Приходится крайне тщательно выбирать себе одежду, почти всегда нужно перешивать-доделывать покупную одежду, с обувью вечная головная боль, в общем, шопинг – это муки адские. Вот просто напялить джинсы и футболку и быть милахой – это не мой вариант. Чтобы я выглядела свежо и мило – нужно тратить время на укладку непослушных волос, колдовать с косметикой над мелкими узко посажеными глазами, делать румянец и т. п. Просто по утрам я отекшее, припухлое чучело. Вы скажете – ну все по утрам не ахти выглядят. Ну если бы просто не ахти.

Жила молодая счастливая семья - Иван и Лиза. Работали учителями, строили планы на будущее... Но пришла война, и всё рухнуло, Иван ушел на фронт. В письмах писал, как под его командованием шли в бой 14-16летние мальчишки, и сердце разрывалось смотреть на их смерть; как у него появились седые волосы - в 20 с небольшим лет; как он вспоминал мирное время и как мечтал снова просто жить. А дома Лиза растила троих детей. Было голодно; детям она давала вареные капустные листья, а сама пила воду, в которой их варила. Один раз за время войны полк Ивана проходил мимо села, в которое Лиза перебралась жить, и он отпросился на одну ночь к жене и детям. Моя бабушка была тогда совсем малюткой, лицо отца она не запомнила, но его улыбка - широченная, белозубая, добрая - осталась нестершимся кадром в ее памяти. А спустя год пришла "похоронка" - Иван погиб от ран, несовместимых с жизнью. Прошли годы, и двоюродная сестра Ивана рассказала историю.

Двадцать лет назад женился на девушке с расшатанными её родителями нервами. Тесть и теща были женаты больше двадцати пяти лет. Сразу после рождения дочери неизвестно по какой причине они воспылали друг к другу ненавистью. К моменту моего вхождения в эту семью ненависть эта кристаллизовалась, и склоки, предназначенные для внутреннего пользования, выплеснулись наружу. Теща могла прилюдно плюнуть тестю в лицо, а тот громогласно обозвать ее сукой или тварью. Не стеснялись ни старого, ни малого, ни в чем себе не отказывали. Для меня все это было дико, поскольку в моей семье отец с матерью даже голоса друг на друга не повышали. У тестя же с тещей мерзкие срачи были каждодневны. Хотя тесть, по моим наблюдениям, срался скорее по инерции, чем от души.

Моя мать была доброй, заботливой женщиной. Я помню ее улыбку и мягкие руки, которыми она обнимала меня, когда мы были одни дома. Потому что когда приходил отец, не было ни улыбок, ни ласки. Она была слишком мягкой, чтобы уйти от него, и слишком надеялась на божью волю. И по этой самой воле я не могу забыть ее разбитую голову и открытые глаза, которые уже ни на что не смотрят. Отец был тираном, он просто забил ее до смерти по пьяни на моих глазах, а я не мог пошевелиться из-за сломанных ребер. Мне было шесть. После детский дом. Я попал не в самый благополучный: кто-то не дожил до совершеннолетия из-за дешевого пойла, клея или наркоты, некоторые девочки беременели в 13. Грязь, полное безразличие воспитателей и жестокость. Я заставил, если не уважать себя, то, хотя бы, бояться. А в 14 лет я влюбился. Ей было 11, ее родители погибли. Она была самым чистым из всего, что меня окружало. Я хотел быть ее рыцарем и защитником, только в ней я видел свет в том дерьме, в котором находился.

Моя мать — авторитарная женщина с огромным количеством тараканов. Всё детство она меня била, таскала за волосы, толкала, оскорбляла и унижала, как могла. Историй беспричинных избиений есть масса, но одна запомнилась больше других... Она пришла после работы (работает, кстати, директором школы; в то время была просто учителем математики), как всегда, психованная. Увидела, что я после школы смотрю телевизор (мне лет 9 было), и начала меня бить шнуром от плойки. Закончила тогда, когда я стала задыхаться от истерики. Оставила меня лежать на полу и ушла пить чай. Вечером, когда я спросила: "Мам, за что ты меня сегодня била? Я же ничего тебе не сделала..." — она ответила: "У меня очень нервная работа, должна же я на ком-то срываться?" А ведь поводов не было. Я всегда училась на отлично, занималась в музыкальной школе, убирала двухэтажный дом лет с семи и смотрела за младшим братом, которому её практически заменила, работала в огороде, помогала по хозяйству. Придраться было не к чему.

Расстались с девушкой, с которой встречались три с лишним года. Все дело шло к свадьбе. Само собой она ни о чем не догадывалась, лишь иногда выдавала типично женские намеки наподобие "а вот Коля Юльку замуж позвал, она прямо сияет вся", а я с легким равнодушием пропускал все это мимо ушей с мыслью "и ты у меня скоро засияешь куда ярче". И ведь как я себе это представлял: мы отправляемся в отпуск на море, на что оба усердно копили, мы гуляем по пляжу на закате, в одной руке бутылка вина, в другой её рука. И тут в момент, когда солнце становится особенно ярко-красным, я встаю перед ней на одно колено, а вокруг никого, да только шум волн да крики чаек, и говорю: "*****, ты будешь моим теплым лучом солнца холодными утрами, моим поводом для улыбки, моим смыслом жизни, моей женой?" А она такая в слезы счастья, перекрикивая чаек, кричит: "ДААААА!" — и мы становимся самой счастливой парой на свете.

Помню, как в подростковом возрасте (примерно в 14 лет) влюбилась во взрослого физрука, когда отдыхала в лагере (ему где-то 24). Симпатичный такой, веселый. Я же как Татьяна ходила вокруг да около, вздыхала по нему, пыталась глазки строить, быть ближе и все такое, но, естественно, ниче не выходило. И вот однажды случайно проболталась об этом своим вожатым. Они переглянулись удивленно, похихикали и заверили, что никому ни за что не проболтаются. Так вот. Через пару дней в лагере как раз наметилась "прощальная" дискотека. Все танцуют, я тоже танцую, веселуха и все такое, наслаждаюсь последними моментами в лагере. Тут начинается медляк. Все как всегда расходятся на группы: кто-то танцует в паре, а кто-то стоит в сторонке или танцует один. Я решила не уходить и просто расслабленно покачивалась в такт музыки. И вдруг чьи-то сильные руки обхватывают меня сзади за талию. Я, испугавшись до усрачки, поворачиваюсь и вижу ЕГО.

Есть среди моих друзей семья: муж, жена и маленькая дочка трех лет. Она красавица, хозяюшка, при зарплате, он не пьет, ее не обижает, добытчик. Ну а малышка просто лапочка и очень - нет, не так - ОЧЕНЬ! - любит папу. Папа тоже дочь любит. Любит он еще и в Танки погонять, причем, когда играет, то ничего и никого вокруг не видит и не слышит. Подруга моя к этой страсти мужа относится с пониманием, мол, пусть играет, я в это время маникюр сделаю или масочку для лица. У дочери, конечно, такого взрослого понимания нет, но она знает, что мешать папе нельзя. И вот сидим мы как-то у них, пьем вино. Муж в танках, дочь рисует что-то в альбоме. Тихий семейный вечер, но по папе-то она за день соскучилась. Встала позади него, гладит его лысину пальчиками, лопочет что-то ласковое. Милота) На этом я и ушла в тот вечер домой. А утром подруга звонит, рассказывает: муж внимания на дочь не обратил, в азарте игры доже и не понял, что она к нему подходила.

В молодости у меня было много женщин, потом я женился, казалось, по неземной любви, родилась дочь, но в конечном итоге мы с женой развелись. Мирно, по обоюдному желанию. Никого не искал и уже привык к одиночеству. И когда ты в возрасте, сложно начать с нуля. Но в одной из командировок я ее встретил, потрясающе красивую женщину, с темными, почти черными глазами, и понял, что не любил никогда. Не мог разгадать ее, холодно сдержанная, в тоже время очаровательная, милая и теплая улыбка, грустные и страстные глаза. Я не знал о ней ничего, и в душе молился о ее свободе. Я готов был заслонить ее собой от всех неприятностей, здесь и сейчас, зацеловать все ее мимические морщинки. Она не обращала ни на кого внимания, работа есть работа, обычная командировка, не место для романов. Но что-то толкало меня к ней и я не стал сопротивляться желанию. И позвал после вечерней конференции прогуляться. Мы говорили обо всем и ни о чем, нам бы все равно о чем говорить или молчать.