Длинные Истории про ад

У нас в подъезде жил один неадекватный алкаш с семьей. У них ребенок был месяцев 10. Однажды к нам поздно ночью в дверь постучалась его жена, в одной ночнушке рваной, босоногая, с ребенком на руках голым, завернутым к какую то пеленку, попросила воды для ребенка. Сказала что он ее еще несколько часов назад выгнал. Мама предложила зайти к нам, она отказалась, сказала что он её убьет, если не найдет. Так она и сидела всю ночь на полу у батареи в подъезде. Мы дали еду и одеяло для ребенка. На дворе зима, минус 25. А на следующий день этот урод со своего второго этажа ребенка по лестнице ногами пиная спустил, голова вся пробита, ребенок умер. Милиция приехала, избили они его, сказали, что у него справка из дурдома и ничего они сделать не могут. Через полгода он убил свою старушку-мать ножом за то, что она не дала ему денег на водку. Его так же избили и отпустили.

Мне 23 года. Когда мне было 10 месяцев, меня забрали у матери, которая пыталась меня убить. Облила кипятком и собиралась добить, но ее остановили. Повезло, что в таком возрасте кожа полностью восстанавливается, и я не выросла калекой или уродом. Но дальше моя жизнь была похожа на ад! Детский дом с побоями и изнасилованиями, унижениями и попытками суицида. На удочерение меня не отдавали, так как у меня была живая семья, которой я была совершенно не нужна! Единственный человек, который любил меня и помогал всю жизнь – моя тетя. Когда я попала в детский дом, ей было 13, и она не могла забрать меня. Но помогла после детдома выучиться и не опуститься. Моя родная мать была молодой балериной, 16 лет, которая по глупости залетела от своего товарища. Но она бредила балетом и иметь детей не собиралась. Хотела сделать аборт, но ее родители и все окружающие убеждали, что так нельзя, что ребенок – счастье и станет смыслом жизни. А матери был нужен только балет.

Мой дедушка был пограничником, летом 41-го служил где-то на границе с нынешней Молдавией, соответственно, воевать начал с первых же дней. О войне он никогда особо не рассказывал, тк пограничные войска были в ведомстве НКВД - рассказывать ничего было нельзя. Но одну историю мы все же услышали. Во время форсированного прорыва фашистов к Баку взвод деда забросили в тыл к немцам. Ребята довольно быстро попали в окружение, в горах. Выбираться им пришлось в течение 2 недель, выжили единицы, в тч и дед. К нашему фронту солдаты вышли истощенные и обезумевшие от голода. Ординарец сбегал в деревню и добыл там мешок картошки и несколько батонов хлеба. Картошку сварили и голодные солдаты жадно набросились на еду. Дед, переживший в детстве голод 33-го года пытался остановить сослуживцев, как мог. Сам он съел корку хлеба и несколько картофельных очисток.

У меня урофобия. Началось все пару лет назад, когда я застряла в лифте с незнакомым парнем. Тогда я ужасно хотела по-маленькому. Еще с учебы терпела, от метро уже чуть ли не бежала домой, и тут такое. Мы просидели около полутора часов, и я прошла все круги ада. Я никогда в жизни не испытывала такой боли внизу живота, под конец уже позывы были практически нестерпимыми, и я чудом не описалась. Я никогда не могла себе такое представить ранее. Было ощущение, что все – прямо сейчас начну писать прямо в брюки. Слава богу, удалось кое-как дотерпеть и не опозориться. Но теперь каждый раз, когда я сильно начинаю хотеть в туалет в общественном месте, это ощущение возвращается. Раньше никогда такого не было, даже когда приходилось долго терпеть. А сейчас периодически в метро накатывает так, что хоть выбегай куда-нибудь. Или даже на паре пару раз казалось, что не дотерплю до перемены.

С мужем были вместе со школьной скамьи, во всем была идиллия, кроме одного: он всегда хотел детей и внушал мне это желание очень настойчиво. Он знал, что я карьеристка, он и сам такой, меня всегда поддерживал, но про детей говорил постоянно. Под напором я сдалась. Беременность я отходила легко и счастливо, работала до самых родов, столько заботы и внимания за всю жизнь не получала. Но с рождением дочери начался ад. Я ее не полюбила. Меня бесили быт, плач, какашки, подгузники. Муж же наоборот ее обожал, настолько, что я отошла на сто второй план. Я была просто приложением к ребенку, отработавшим инкубатором. Уговорила нанять няню, вышла на работу, выдохнула. Но не тут-то было. Начались скандалы, что я мало занимаюсь ребенком. А мне к ней даже подходить не хотелось. Муж из интересного человека стал конченной мамашкой, кроме агу-агу и поговорить не о чем. Этот кошмар продолжался год. Любовь к ребенку так и не пришла, зато прошла любовь к мужу. Не выдержала больше, ушла.

Со старшей сестрой разница в 18 лет, мы никогда не были особенно близки. Мне было восемь, когда она родила, и девять, когда переехала к нам - это был кромешный ад. Она издевалась надо мной, как могла - оставить без ужина, запереть в комнате, запретить слезать с кровати по несколько дней (мне даже горшок был выделен). Мама в основном была на работе или принимала сторону сестры. Это было тяжело. Я плакала почти семь лет после этих событий при одном воспоминании, были лишние кг и стеснение при общении, но я старательно выгоняла это из себя, взяла себя в руки. Переехала в США, отходила курс у психолога (уже тут), хорошо зарабатываю, живу в Н-Й. С сестрой и племянницей общаюсь спокойно, без любви, все уже давно улажено и забыто, но тут она отправила девочку в лагерь сюда, предложила мне немного с ней посидеть перед ним. Я согласилась - показала город, купила ей телефон и новую одежду, потому что могу, да и ее жаль было, вдруг, сверстники заклюют.

Родители работали и зарабатывали много, все родственники приходили либо пожить, либо взять в долг. Когда мне было 14, родители погибли, и все исчезли. Я осталась одна. Из приюта взяла меня местная продавщица из супермаркета. У нее был муж и пятилетняя дочь. Моя мать, оказалось, давно помогла ее мужу устроиться на работу лифтером. Они для меня чужие люди, но спасли меня из ада. Училась я в престижном платном лицее, пока были живы родители, но приемные Мама и Папа работали день и ночь, чтобы оплатить его, одевали модно, заботились обо мне; говорили часто, что все будет у меня хорошо, что я буду жить, как жила, и они будут стараться для этого. По ночам я плакала оттого, как мне было их жаль. Сейчас мне 25, работаю в мэрии, обеспечила себя всем, постоянно помогаю приемным родителям. Купила им дачу, наконец-то они могут отдохнуть. Очень люблю сестренку, оплачиваю ее учебу в ВУЗе. Они так гордятся мной, хотя это благодаря им я встала на ноги.

Ребенка мы с женой решили завести осознанно. Несколько месяцев не получалось, но сразу после Нового года супруга призналась, что беременна. Было огромное счастье, рассказали родне и друзьям. А потом начался ад. У супруги случился аппендицит, отказала почка, вскрылась болезнь сердца. Сначала врачи безапелляционно заявили о необходимости аборта и удаления почки. Лишь после нашего ужаса решились взяться за мою жену и спасти и ребенка и почку. На время беременности в неработающую почку они вставили трубку. Это были тяжелейшие месяцы жизни. А на восьмом месяце у нее чуть не случился инсульт. Ребенка больше нельзя было вынашивать и врачи сделали кесарево. Доченька появилась на свет семимесячной, меньше двух килограмм. Они боролись за жизнь одновременно еще около месяца. Доча не могла сама дышать, подхватила пневмонию. Жена переносила операцию за операцией. Они обе выкарабкались. Я ничего не боюсь так, как снова увидеть боль в глазах моих любимых девочек.

Встречался с девушкой пять лет, до этого были лучшие друзья. Первые четыре года отношения были самые лучшие: никакой ревности не было, никаких скандалов, царила только гармония и доверие. Живём вместе. Я устроился на хорошую и высокооплачиваемую работу, и так получилось, что в моём коллективе было много девушек, с которыми мне приходилось пересекаться довольно часто и с некоторыми даже общаться (только по работе), и вот тут начался полный ад. Девушка каждый день брала и проверяла мой телефон, устраивала скандалы и ревновала. Никак не мог успокоить её, я любил всегда только её одну, она была у меня самая лучшая, и никто её не смог бы мне заменить. Один раз я задержался на работе на два часа, телефон отключился. Прихожу домой, она сидит у порога вся зарёванная, распереживалась и надумала, естественно, всякую чепуху про меня, что я ей изменил. Меня выбесило это, сказал, пока не изменится, пусть не звонит мне и не пишет, а я собрал вещи и уехал к другу.

Недавно мама меня разбудила звонком, что отца забрали с сердечным приступом в больницу. А мне просто плевать, никаких эмоций и чувств нет, словно это посторонний человек. Пока мама со слезами всё рассказывала, я вспоминала, как в десять лет отец выкинул меня из квартиры, потому что я попросила его не пить больше; как сказал, что такую, как я, нельзя считать нормальной девушкой; как избил меня ремнём; как пьяный орал, что я отродье и мразь, и лучше бы я сдохла; что я ничего из себя не представляю, ничего у меня не получится; как ни один праздник, ни один мой день рождения не обходились без моих или маминых слёз; как в последние годы почти каждый день он оскорбляет и доводит маму. Сперва я пыталась её защитить, а потом уже от мамы выслушивала миллион упрёков и обвинений с эпичным нравоучением: "Он неплохой человек, ты ни в чём не нуждаешься. Раньше он таким не был, ему тяжело". Именно из-за отца самой большой мечтой было жить одной, ни от кого не зависеть.

В школе я была изгоем, семья у нас была очень бедная. Одежду я донашивала за старшими. Постоянные слезы и унижения. Мне казалось, что ад на земле — это моя школа. Город, в котором я училась, был маленький, подростки агрессивны, много неблагополучных семей. Каждый день склоки, издевательства со стороны сверстников, драки. Учителя отмахивались, родителям обидчиков на своих детей было глубоко все равно. Я убежала оттуда после 9-го класса в другой город, отучилась в колледже, закончила медицинский университет. Вышла замуж, на хорошей должности, пациенты благодарны. Все забылось постепенно. Но сегодня нас отправили проводить медосмотр в школе. Переступив порог и оказавшись среди подростков, я почувствовала пульсирующую боль в висках и сильнейший ужас. Мне захотелось забиться в угол, на мгновение я ясно ощутила себя 14-летним подростком в своей школе. Голова закружилась, и я рухнула на пол в фойе. Прием я так и не смогла начать, давило чувство страха, и мысли были спутаны.

Пять лет живу в каком-то аду. Родила детей и потеряла почти весь бизнес. Сотрудница вынесла столько денег, что восстановить полностью всё не удалось. Полиция пытается дело замять, а у нас огромные долги, которым ни конца, ни края. Даже на жалобы в генпрокуратуру никто не реагирует. Приставы грозятся взыскать долги через продажу недвижимости. Пять лет слёз и страха. Антидепрессанты действуют, когда пьёшь, а потом всё возвращается. Я устала бесконечно работать на долги. Муж не справляется материально. Вещи детям то отдают знакомые, то беру по объявлениям. А ведь когда уходила рожать, деньги всегда были на всё и даже взяли ипотеку, думая, что быстро рассчитаемся. Пособие на детей получаю, но это капля в море. Я не знаю, когда это закончится. Каждый день на автомате. Работа 24/7, жалобы в прокуратуру, юристы, приставы, дети, а по ночам и когда никого нет просто вою. Мне кажется, что надолго меня не хватит.