Старые Истории про слезы и боль

Мне было лет 6-7, пошли с подругой к телеге, на телеге есть треугольник с кольцом на острие (типа фаркоп), начали раскачивать вверх-вниз этот фаркоп, и так вышло, что моя рука соскользнула, и эта тяжелая железяка на бешеной скорости ударила мне по ногтю на большом пальце, полностью его вырвав. У меня слезы от боли, побежала к маме с окровавленным пальцем на одной руке и вырванным ногтем в другой. Все рассказала, а мама лишь выдала: «Я не могу на это смотреть», — и ушла...))

Хочу, чтобы в больницах селили в отдельные палаты тех, кто пришел на аборт и тех, кому пришлось по показаниям делать чистку. У меня была замершая беременность, на 9 неделе пришлось сделать чистку. Физическая боль ничто по сравнению с душевной пустотой и психологической подавленностью. Слезы, сопли, непонимание. А рядом на кровати девушка, отошедшая от наркоза, весело щебечет в трубку о том, что аборт сделала, скоро дома будет.

Мне тогда было 16 лет, я училась в старшей школе и начала общаться с одноклассником. Началось всё случайно: я ответила на его сообщение в общей беседе, и, предложение за предложением, мы разговорились. Мы часто виделись вне школы и постоянно говорили, говорили, говорили. На все темы: от чувств и путешествий до религии и политики (в 15-то лет!). У нас совпадали вкусы, цели, мечты. Меня до сих пор пробирают мурашки от воспоминаний о наших взглядах, случайных прикосновениях, ночных звонков. Однако между нами ничего не было. А к концу одиннадцатого класса и вовсе перестали общаться: наши компании разошлись, и общение сошло на нет. Но на выпускном произошла совершенно дикая ситуация. Был тёплый июньский вечер, в воздухе витали слёзы и прощание. Быстро наступила ночь, и мы вдвоём совершенно случайно оказались в пустом коридоре. Слово за слово, и вдруг вспыхнули те старые разговоры, а через час мы уже плакали, обнявшись: переизбыток эмоций от окончания школы и всё такое.

В школе я была изгоем, семья у нас была очень бедная. Одежду я донашивала за старшими. Постоянные слезы и унижения. Мне казалось, что ад на земле — это моя школа. Город, в котором я училась, был маленький, подростки агрессивны, много неблагополучных семей. Каждый день склоки, издевательства со стороны сверстников, драки. Учителя отмахивались, родителям обидчиков на своих детей было глубоко все равно. Я убежала оттуда после 9-го класса в другой город, отучилась в колледже, закончила медицинский университет. Вышла замуж, на хорошей должности, пациенты благодарны. Все забылось постепенно. Но сегодня нас отправили проводить медосмотр в школе. Переступив порог и оказавшись среди подростков, я почувствовала пульсирующую боль в висках и сильнейший ужас. Мне захотелось забиться в угол, на мгновение я ясно ощутила себя 14-летним подростком в своей школе. Голова закружилась, и я рухнула на пол в фойе. Прием я так и не смогла начать, давило чувство страха, и мысли были спутаны.

Когда я учился в четвертом классе, мне пришлось переехать жить в другой город к деду. Мама была следователем и работала круглые сутки, моим воспитанием занимался дед. В войну он служил в СМЕРШ. Из-за переезда я стал плохо учиться, а дед меня "воспитывал" — то карандаш засунет особенно меж пальцев и надавит, аж слезы из глаз, то надавит на ребро так, что одно ребро зайдет за другое — боль жуткая, на грани потери сознания. Теперь я понимаю, почему у мамы на работе не было "висяков", признавались все.

Обычное утро. Я вернулась после первой пары, было окно в две пары, решила поспать. Уснула. Проснулась уютно, в тепле, от легкой тряски, на заднем сиденье какой-то шестерки. По освещению понятно, что был поздний вечер или даже ночь. За окном маячили какие-то заброшенные кирпичные здания и гаражи. Ничего не понимая, я повернула голову и увидела двух незнакомых посмеивающихся​ мужчин нерусской внешности на передних сиденьях. Медленно стало доходить, что что-то не так. Голова была, как в тумане. Постепенно поняла, что мне наверняка что-то вкололи. Пальцы плохо слушались, поэтому вариант выпрыгнуть из машины или вообще убежать стал невозможен. Ужасное, всепоглощающее чувство отчаяния. Как же так, мне ведь всего 19. За что. Ведь все же было как обычно, как я могла не заметить ничего подозрительного, как я вообще оказалась тут, ведь СО МНОЙ такого точно не могло произойти. Ведь у меня есть любящие родители, друзья, интересная учеба, мне нравится парень.

Уже пару лет всё обещала папе отсканировать и прислать старые семейные фото. Наконец, достала альбомы и перебрала кучу фотографий. Вот детские снимки отца: маленькое солнышко с добрыми глазами, доверчиво улыбается в камеру. Он еще не знает, что его ждёт интернат, драка с сотрудниками милиции, за которую он сядет ни на один год, Сибирь. Женщина, которая родит от него сына и которого он никогда не увидит и не скажет о нём ни слова. Алкоголизм. Хвала Небесам, бросил пить ради меня и мамы. Правда, синька в его жизни присутствовала, бабушка умерла полным овощем, пила не просыхая. Папу нельзя назвать хорошим человеком, но я помню, как, уезжая на заработки, он плакал, оставляя меня. Я смотрела на фото и, спустя семь лет после развода родителей, горько плакала, я тогда сказала много лишнего. Вот мама. Её лет до 16 всегда стригли коротко, под мальчишку. Ей четыре, она играет на балалайке в садике и не подозревает, что отец по пьяни будет нещадно бить её и брата.

В медовый месяц мы поехали на море. Пришли на пляж, муж наловил медуз и начал над ними издеваться: рвал, поджигал, оставлял на солнце, кидал, моллюсков вырезал из ракушек. Я просила, умоляла его перестать. Слёзы и уговоры не помогли — муж говорил, что они не чувствуют боли, а я дурочка, если жалею этих тварей. Оставшиеся дни я с ним не разговаривала, держалась одна. После возвращения домой подала на развод.

Так уж мне в жизни повезло, что вышла замуж за очень богатого человека, который оплатил лечение всех моих болячек, от которых я бы, наверно, сдохла ещё лет пять назад, ведь даже десятилетней зарплаты моих родителей не хватило бы на одну операцию. С тех пор взяла в привычку отдавать все заработанное на лечение деток. Живу, питаюсь, одеваюсь за счет мужа, работаю фрилансом, имею от 200 до тысячи долларов в месяц. Денег не жалко, и на душе потом хорошо. Недавно очень растрогалась историей одной малютки из нашего города. Врожденный диагноз, лечение - более 40 штук баксов. Муж, растроганный, видимо, моими слезами, без просьбы отстегнул всю сумму. Созвонилась, договорилась, приехала. Мать девочки кинулась мне на шею в рыданиями и воплями, что сам бог меня к ним послал, и слава богу, что услышал их молитвы, и хвала богу за милость и в том же духе. Не сдержалась.

Сильно разболелся зуб и, набравшись храбрости, пошла сдаваться. Сижу, плачу в коридоре клиники. Меня пытается успокоить медсестра. Все напрасно. Страх и боль только возрастают. Тут ко мне подсаживается интеллигентного вида бабуля лет 75. Очень ухоженная. Она мне начинает рассказывать тихим понимающим голосом, какой страх испытала она, и как она с этим справилась. Будучи выпускницей института иностранных языков, её пригласили работать в КГБ переводчиком французского языка. Приставили её к даме средних лет, прилетевшей из Франции по МИДовским делам. Предупредили, что от этого зависит все её дальнейшее будущее. Дама была восхитительна во всех пониманиях женской внешности. Дословно: Пришли мы с ней к врачу в кабинет. Врач предложил мне сесть за ширму и переводить все, что он будут говорить пациентке, а ей раздеться и лечь на кушетку. Я так и сделала. Вдруг врач говорит медицинский термин, а я не знаю, как перевести.

Однажды подхожу к переходу и вижу — пара ругается. Крик девушки: "Убирайся!" — она разворачивается и уходит. Парень в другую сторону. Через дорогу. И на него налетает машина. Хруст, крик, и девушка уже сидит рядом в слезах. Она смотрела только на него. Лишь однажды подняла на меня глаза. Эти глаза, полные боли и вины, я никогда не забуду. Парень скончался на месте. То утро было самым страшным утром в моей жизни.

Ехали с женой на дачу, на светофоре в зад врезается жопель. Из него выпрыгивает кисо, начинает причитать о том, что я виноват, что она меня засудит, что ее "бойфренд" нас по судам затаскает. Я спокойно слушаю (видеорегистратор сзади и спереди), попутно уклоняясь от ее когтей (что такое личное пространство она не знает). Жена подходит, становится рядом (она высокая, 180) и начинает вдыхать воздух носом, как будто чихать собралась. Резко чихает - и как долбанет ее лбом по носу, наклонившись вперед! Я едва сдерживал слезы и смех - кисо в ахуе, орет и визжит, а моя жена жива-здорова, театрально морщится от боли, потирая лоб, и извиняется. Случайно ж вышло.