Длинные Истории про страну

Странный сон мне на днях приснился про некоего Поля, который вообще-то швейных дел мастер, но заодно попробовал себя во всем. Кадр первый: знакомство с Полем. Захожу в швейную. Тетки-швеи зыркнули на меня пару раз злобно-оценивающим взглядом и отстали. Я от них тоже отстал, так как никто не впечатлил. Видимо, это было взаимно. Прошел почти до самого конца заведения и тут вижу в уголочке какого-то замухрышку в очечках. Как будто бы даже не на своем месте. Тщедушный мужичок среди титанических бальзаковских баб выглядит очень даже забавно. Как будто весь его анимус оказался пожран анимой изнутри и снаружи. Но его представили как лучшего в своем деле. "А это - наш Поль". Лучше Поля никто уже не сделает. Если Поль с чем-то не справится, то другие и подавно. Заинтригован Станиславский, боится выйти в туалет. Положил я ему два сетчатых кармашка почему-то с пайетками-блестками. Мол, нужно починить. "Подождете?" - деловито спросил у меня Поль, прострочив на швейной машинке кому-то кофту.

Это было лет 25 назад, я жила в небольшом городке и заканчивала школу. Однажды после посиделок у друзей с алкоголем я пошла на остановку, чтобы ехать домой. Стою-стою, время уже к 12, мне ехать через полгорода, холодно, а автобуса все нет. Уже совсем отчаялась и собралась возвращаться к друзьям, чтобы у них ночевать, а потом отгребать от родителей. Вдруг остановилась мимо проезжавшая машина, оттуда помахал мой друг детства, парень на три года старше, который раньше жил в нашем подъезде, а в последние годы мы особо не общались. Предложил довезти до дома. Я, нетрезвая, сразу согласилась, запрыгнула на переднее сиденье и поехала. Мы громко болтали и проехали примерно полпути, когда я заметила, что сзади полулежит какая-то девушка. Лица не было видно из-за сбившегося капюшона, но я заметила длинные светлые волосы. А тогда было такое время, может кто помнит, что девушки в основном носили короткие стрижки, мода была такая в начале-середине девяностых.

Уже пару лет всё обещала папе отсканировать и прислать старые семейные фото. Наконец, достала альбомы и перебрала кучу фотографий. Вот детские снимки отца: маленькое солнышко с добрыми глазами, доверчиво улыбается в камеру. Он еще не знает, что его ждёт интернат, драка с сотрудниками милиции, за которую он сядет ни на один год, Сибирь. Женщина, которая родит от него сына и которого он никогда не увидит и не скажет о нём ни слова. Алкоголизм. Хвала Небесам, бросил пить ради меня и мамы. Правда, синька в его жизни присутствовала, бабушка умерла полным овощем, пила не просыхая. Папу нельзя назвать хорошим человеком, но я помню, как, уезжая на заработки, он плакал, оставляя меня. Я смотрела на фото и, спустя семь лет после развода родителей, горько плакала, я тогда сказала много лишнего. Вот мама. Её лет до 16 всегда стригли коротко, под мальчишку. Ей четыре, она играет на балалайке в садике и не подозревает, что отец по пьяни будет нещадно бить её и брата.

Была я замужем. Родила ребенка. От мужа с ума сходила. Не хочешь работать - не страшно, посиди дома - отдохни. Нет денег - не беда, я найду, где занять, потом придумаю, как отдать. Закончился бензин - не вопрос, отдам последние деньги. За машину надо платить - конечно, дорогой, всё лучшее для тебя. В общем, устроила мужу рай на земле. А он и этим не доволен. Критиковал по поводу и без. Дошло даже до того, что и супружеский долг я должна заслужить. Не жизнь, а "сказка". И был у меня друг, с которым дружили мы 9 лет. Когда-то он признавался в чувствах, но я его зафрендила, так он и остался среди моих друзей. Но всегда поддерживал, вместе тусили, когда были одиноки, жаловались друг другу: я на мужчин, он на женщин. Что бы ни случилось, он оказывался рядом и протягивал свою руку помощи. Несколько лет назад он переехал в другой город, получил повышение до руководящей должности. Каждый год, несмотря ни на что, он меня поздравлял со всеми праздниками. Никогда не забывал.

Всё началось почти три года назад. Я стояла на остановке, как вдруг заметила, что на меня пристально смотрит пожилой мужчина. Потом он наконец растерянно подошёл и с каким-то странным, словно испуганным взглядом, спросил: "Не Оксана ли вас зовут?" Я ответила: "Нет", — и забыла об этом. Пару месяцев спустя я провожала родителей на море, и как только они сели в поезд, ко мне начали приставать вокзальные цыганки, называя при этом Оксаной. Я хотела побыстрее отвязаться от них, так что не стала с ними разговаривать и просто ушла. Где-то через год я была в торговом центре, сквозь толпу меня схватила за руку какая-то женщина и начала ошарашенно расспрашивать, куда же я пропала, почему не связалась с ними, говорила, что я очень выросла, и конечно же, добавляла имя Оксана. Я сказала, что она обозналась, и та, подозрительно посмотрев на меня, извинилась и ушла.

Мне было 11 лет, когда меня чуть не убили. Группа девочек 12-14 лет из моей же школы. Мой отец был в то время важной шишкой в нашем городе, поэтому жили мы довольно богато: у меня первой появился личный компьютер, мобильный телефон, каждое лето мы ездили отдыхать по заграницам, к тому же одевалась я тоже не абы-как. Как оказалось, мне завидовали по-черному, к тому же главной заводиле показалось, что ее "парень" влюблен в меня. Решили меня проучить компанией из восьми девочек из разных классов, в том числе одна из моего. Тот вечер помню отрывками. Начало января, новогодние каникулы, вечером в начале одиннадцатого я возвращалась домой от подруги с соседней улицы через парк. Фонари горели, я обратила внимание на группу девочек сзади, но ничего такого не подумала и спокойно шла домой. Вдруг меня ударили по голове и толкнули в снег. Я пыталась защищаться, но их было слишком много.

Мне тогда было 16 лет, я училась в старшей школе и начала общаться с одноклассником. Началось всё случайно: я ответила на его сообщение в общей беседе, и, предложение за предложением, мы разговорились. Мы часто виделись вне школы и постоянно говорили, говорили, говорили. На все темы: от чувств и путешествий до религии и политики (в 15-то лет!). У нас совпадали вкусы, цели, мечты. Меня до сих пор пробирают мурашки от воспоминаний о наших взглядах, случайных прикосновениях, ночных звонков. Однако между нами ничего не было. А к концу одиннадцатого класса и вовсе перестали общаться: наши компании разошлись, и общение сошло на нет. Но на выпускном произошла совершенно дикая ситуация. Был тёплый июньский вечер, в воздухе витали слёзы и прощание. Быстро наступила ночь, и мы вдвоём совершенно случайно оказались в пустом коридоре. Слово за слово, и вдруг вспыхнули те старые разговоры, а через час мы уже плакали, обнявшись: переизбыток эмоций от окончания школы и всё такое.

Мне было пять лет, когда я заметила незнакомую девочку, идущую через мой двор с булкой хлеба. Я, как любопытный ребенок, подбежала к ней, чтобы узнать ее имя, и мы сразу же подружились. Домашних телефонов у нас тогда еще не было, и, чтобы позвать гулять, мы просто шли друг к другу домой. Подруга жила в частном доме, который охранялся собаками. Однажды я, как обычно, пришла за ней, стала звонить в звонок у ворот, но никто не открывал. Простояла я так до тех пор, пока не вызвала подозрение у одной из собак, и она не помчалась за мной, укусив за мою детскую жопку. Благо вскоре появились телефоны, и можно было договориться о встрече. Помню, как у нее дома появилась микроволновка, и мы плавили сыр на тарелке, считая это невероятно вкусным лакомством; как запекали картошку в мангале, как пытались приготовить безе втайне от родителей, потому что оно никогда не получалось, и мы попросту тратили яйца и сахар, еще и измазавшись в креме.

Дело было в Иране. Мы жили там с родителями пару лет. Закрытый русский поселок под охраной, трехметровая стена по периметру. Жара +40 в тени летом. Я была ребенком и училась в местной русской школе, построенной специально для детей командировочных. На территории поселка действовали те же законы, что и во всей стране: хиджабы, платки, никаких открытых "телесов". С этими законами мы быстро смирились и никаких проблем. Но вот на территории школы, куда запрещено было входить местным, нам разрешалось хиджабы снимать и бегать в "европейской" одежде. 10 класс, девочки, конечно, кто во что горазд одевался, лишь бы привлечь внимание одиннадцатиклассников. Вот и у меня была кофта-сетка, напрочь прозрачная, под которую я надевала только лифчик, дополняла это все маникюром в синих тонах, и, конечно, была звездой школы. Классная наша была тетка со строгими взглядами на жизнь. Увидев меня в таком "образе", тут же позвонила папе.

Он — моя первая школьная любовь. В школе отношений не вышло, и, поступив институты, мы разъехались по стране. Спустя два года, приехав на каникулы в родной город, случайно встретились в магазине, разговорились, проводил до дома, и все закрутилось: снова эти неловкие переглядки, дрожь в коленках, первый поцелуй... Когда каникулы закончились, и пришло время разъезжаться, поняли, что уже не сможем друг без друга. Каждодневные разговоры обо всем до глубокой ночи, бесконечные перелеты — все это длилось два года. И как-то раз, в октябре, он пропал, пожелал с утра "доброго утра" и тишина, целый день я не находила себе места, и вечером приходит смс: "Выгляни в окно". Я смотрю и вижу большую надпись "выйдешь за меня?" и его с цветами, помню это ощущение счастья и дикий восторг. Мы решили, что нам нужно сьезжаться, я бросила все, что было у меня в этом городе: вуз, работу и друзей. Родители осудили и отговаривали меня, но я решила, что так будет лучше.

Была в моей жизни так называемая подруга. Она была свято уверена, что я антисоциальное существо, не от мира сего, погрязшее в грязи, которое срочно нужно "спасать". Только эти "помощь" и "спасение" почему-то больше походили на унижение и попытки самоутвердиться. Начинала она с самого обычного — с внешности. При встрече могла ущипнуть за бок или живот и начать верещать на всю улицу: "Что ты так разожралась? Коровушка! Тебе худеть нужно". Спустя некоторое время прицепилась к моему имени: "А почему тебя назвали? У тебя очень странное имя, корову моей бабушки в деревне так зовут", — и заржала. Вытащила меня из дома под предлогом "просто увидеться", за руку притащила в неизвестную гоповатую компанию, откуда я дала дёру. Позже слушала её оры: "Дура дикая! Я помочь тебе хочу!

Нас на одной лестничной площадке было две, практически одинаковые пролетарские семьи - родители и по двое сыновей с разницей в возрасте в 9-10 лет. Но какие разные у детей сложились судьбы! У соседей - братья 1970 и 1980 годов рождения. У нас - я с 1972 и брат с 1981 годов. Старший сын соседей застал Афган. Вернулся оттуда с общим выводом войск вроде бы внешне невредимым, но... С гепатитом, с туберкулёзом и с наглухо двинутой от психологической травмы головой. Оказавшись у себя на родине со своими болячками совершенно никому не нужным и неприкаянным, в начале 90-х он связался с рекетирской бандой, был посажен и тихо зачах в СИЗО от своего туберкулёза. Я же, призвавшись в армию, отслужил спокойно два года в соседней с нашей области. Разве что страна, на верность которой присягал, за это время существовать перестала. Младший сын соседей ушёл в армию и тут же, через три месяца попал в горнило Чечни, где и пропал на долгие пять лет.