Старые Истории про кровь

Приехал я на побывку из армии домой. Сели с батей выпить, а мама в магазин ушла. Кот со стола бутылку смахнул, а мы с отцом его ловить давай. Он во двор, мы — за ним. Там пёс на него прыгать начал. Кот с испугу на башку лысую бати прыгнул и когтями вцепился до крови. Я шваброй по коту вдарил, но попал по башке бате. Сидим, трезвые, в крови и бинтуемся. Мама зашла, увидала нас и в то же мгновение в обморок упала неудачно. Сломала руку. Вот так я, блин, удачно погостил.

Когда мне было девять, каталась с маленькой обычной горки, а внизу лежала доска, чтобы дети не на землю приземлялись. Скатываюсь я зачем-то на корточках, цепляюсь ногами за доску, а дальше всё как в тумане... Встаю, вокруг народ, всё в крови, и на доске лежит половинка моего переднего зуба! Сломала до десны... Мама была в шоке, когда меня привели домой. А самое главное, врач сказал, что до 14 лет его сделать нельзя. Это были незабываемые пять лет в школе))

Порой курю и вспоминаю бабушку. Неродную по крови, но родную во всём остальном. Помню её бесформенную выпечку, не столь прекрасного вида, как у других, но самую вкусную. Не без оригинальности при этом в другом: благодаря ей я подсел на бутеры с майонезом и сыром. Помню её старания даже при её ужасном самочувствии (гепатит) не сидеть на месте. Её не стало в 78 лет, четыре года назад. Хочется просто поговорить с ней, поблагодарить за всё, что она сделала для нас. И грустно, что уже слишком поздно.

В детстве спала исключительно с закрытой дверью в комнату. Тем вечером мы вернулись домой со свадьбы. Отец сильно пьян. Мама уложила меня и ушла. Сквозь сон слышу свое имя, сначала громко, но потом все тише и тише. С мурашками по коже встаю и иду в спальню родителей, по которой разбросаны осколки стеклянного стола, где на полу лежит голая мама вся в крови, а на ней сидит голый отец, сжимает её шею. Кое-как, семилетняя, я столкнула отца, и все обошлось, но с тех пор не закрываю дверь в свою спальню.

Начальная школа, четвёртый класс. Мальчик, сидевший позади меня за партой, позвал меня по имени. Как только я повернулась, мне прилетело кулаком в нос во время урока. Было очень много крови. Реакция учительницы: "Что ты ноешь, нечего вертеться на занятиях. Сиди и читай дальше, ты следующая по цепочке". Умыться не пустила, сказала, что надо носить с собой носовой платок и не рыдать по пустякам. Сама пошла к врачу и к директору заглянула. Что-что, а права свои знала всегда. Был грандиозный скандал.

Мой отец изверг. Издевался над матерью, мной и тремя сестрами. Прибухивал тоже на отлично. Как-то по синьке сломал ногу — ходил на костылях. Один раз делала с младшей сестрой уроки и не могла ей что-то объяснить, она меня выбесила, и я сказала, что она тупая, раз не может понять таких простых вещей. Пьяный отец прискакал на одной ноге с костылем в руках и ударил меня им в лицо, разбив мне нос и губы, а потом схватил за волосы и бил головой об шифоньер. Мама была на работе, сестра в ужасе бежала из дома. Бил он меня, пока я не отключилась. После этого лежала дома с сотрясением, помню, как дико болела голова и кружилась, тошнило постоянно. В другой раз мать также была на работе, а младшая сестра у бабушки, мы со средней (погодки) гуляли с друзьями, а когда пришли домой, то просто охуели — весь двор (частный дом) был в кровище! Мы даже не сразу осмелились зайти в дом, а когда зашли, то к нам навстречу вышел наш уличный пес без хвоста. Оказалось, что отец ему его отрубил топором.

Моему дедушке было 17 лет, когда призвали на фронт. В бою был дважды ранен, попал к немецким захватчикам в плен и был вынужден переводить для немцев. За это его ещё долгие годы после войны презирали свои же люди. В взводе было 23 человека, домой вернулись только дед, раненый в ногу осколком гранаты, и сосед без правой руки. Получив серьёзное ранение в ногу, дед полз 15 км до пункта первой помощи, по прибытии вылил полный кирзовый сапог крови. Помню, как он показывал этот осколочек мне маленькой, надевал девятого мая пиджак, усыпанный орденами, а я и не понимала тогда, какая за этим всем огромная история, сколько боли и смертей. Ушёл дед на 83-м году жизни, до конца оставаясь в рассудке.

Моя жена любит свою работу. Для нее нет ничего лучше риска, адреналина в крови, она ловит кайф от всех этих запутанных убийств, изуродованных тел, она обожает своих психов, ей доставляет удовольствие рыться у них в головах. В нее стреляли, ее брали в заложники, к нам врывались домой, ее собаку выпотрошили и прибили на нашу дверь. И все равно она каждое утро радостная бежит на работу; если ей звонят в два ночи и просят приехать, она бросает все и едет. В отпусках она вечно консультирует своих коллег по скайпу или почте. Я умолял ее уйти с работы, моих денег нам хватит на богатую жизнь, но она ничего и слышать не хочет, говорит, что мечтала об этом и долго к этому шла. Единственное время, когда она нормальная — две недели в несколько месяцев. Тогда она почти не выходит из дома, почти не разговаривает и много спит. Тогда я могу насладиться ее вниманием. А потом все заново. Когда мы с ней познакомились, у нее была спокойная работа, она была практически всегда дома и у нас был покой.

Моя бабушка пошла на войну в 17 лет, приписав себе год. Сначала была санитаркой, на хрупких плечах вытаскивая раненых. Затем она стала связисткой и в Польше была контужена. В один из майских жарких дней, когда вовсю цвела сирень, было затишье. Моя бабушка и три ее подруги вышли на речку отдохнуть, искупаться и хоть немного забыть о войне. Хотелось побыть обычными 19-летними девочками, помечтать и поделиться планами на послевоенные годы. Но вдруг одна из подруг начала падать, изо рта пошла кровь. Потом еще одна и еще. Снайпер. Моей бабушке удалось уцелеть. Единственной из подруг, встретившихся еще в 41-м. После этого было еще много битв, много смертей и долгие годы мирной жизни. Но до самой смерти моя бабушка вспоминала май, сирень и своих подруг, навечно оставшихся молодыми.

На старших курсах института подрабатывала медсестрой в приёмном отделении. Одну смену запомнила очень хорошо. Собрались на перерыв уже уходить, когда в палату временного пребывания закатили паренька 19 лет. Весь в крови, белье в крови, с каталки капает. Оказалось, парень — наркоман. Жил с девушкой, фасовал дома какую-то дрянь. Обкурился спайсом, пырнул несколько раз девушку в живот и перерезал себе горло. В итоге девушка умерла в реанимации, парень сидит. Выжил.

Я читаю по линиям на ладонях. Когда родился мой первенец, нам по анализу крови на генетические заболевания поставили ошибочный диагноз с болезнью, при которой люди живут максимум до 20 лет и мучительно умирают. Начались допанализы, пугали последствиями, и все удивлялись, как мне удается оставаться в спокойствии. Но я-то с первых его дней знаю, что он проживет больше 70 лет, поздно женится, будет иметь минимум 2 детей, и много еще чего! Родным читаю редко: знать, о чем они молчат, не всегда приятно.

Когда мне было 17, мой парень (теперь муж) ушел в армию. Его лучший друг спустя пару дней признался мне в любви. Естественно, я сказала нет. Даже посмеялась. Спустя где-то полгода он пригласил меня на день рождения. "Извини... Друг — это святое. Я был не прав". Я пошла. Дура. Меня пустили по кругу. Возвращалась домой вся в крови. Да ещё и забеременеть умудрилась. 17 лет и любимый человек в армии... Мамаша организатора — прокурор города. Сделала аборт. Мужу рассказала ещё до свадьбы. Не сказала кто. Они все ещё дружат. Мне 35, детей нет.