Длинные Истории про семью и детей

Когда моя мама вышла замуж, то на следующее утро после свадьбы с утра пораньше новоиспеченная свекровь принесла чемоданчик с вещами отца. Там были рваные носки, пара черных выцветших семейных трусов и шинель отца со времен учебы в суворовском училище… Увидев такое «приданное» моя бабушка сказала: « Не позорься, выкинь все, купим новое». Так и сделали… Мои родители в браке 45 лет, прожили хорошо, без ругани и скандалов, не в роскоши, но в полном достатке. Детей тоже воспитывали, что не главное материальное состояние в молодости, главное чтобы человек был достойный, а материальное трудом достигается… Я вышла замуж за любимого человека, мечтала, как и мои родители прожить с ним до конца дней и в горести и в радости, и в бедности и в богатстве.

Я встретила его, когда мне было 16. Ему 20. Он сломал меня, мой юношеский максимализм, строптивость, мои дурацкие представления об идеальном мужчине. Стал тем самым, кого я потом всегда вспоминала, когда звучала грустная музыка. Мы были вместе год, он учил меня, лепил. Но я сказала нет. Почувствовала, что остановилась в развитии, ничего не хотелось, потому что все мои мысли занимал только он. Я любила его уже тогда, но признать это было бы проявлением слабости. Да и какая серьезность в таком возрасте? Уже после расставания на протяжении двух лет мы продолжали видеться, проводить время. Все знали, что это не конец. А потом он сказал, что устал ждать. Встретил девушку, не такую, как я. Она смотрела ему в рот, хлопая ресничками. Я воспринимала ее как данность, ну, есть и есть. В глубине души я знала, что мы предназначены друг-другу, просто не то время. А потом она забеременела. И он, как порядочный человек, женился. И тут я поняла, что это конец.

Когда мы с будущим мужем познакомились, он работал на производстве. Получал прилично, и я, хоть и сама нормально зарабатывала, была как за каменной стеной. Поженились без поддержки родителей, жили в моей унаследованной квартире, планировали ребёнка в будущем. У его мамы сгорел дом - взяли на него ипотеку на однушку, квартиру оформили на свекровь. Стала замечать, что муж всё грустнее, ничем не интересуется. Поговорили. Оказывается, его давила работа, хотел заниматься чем-то по душе. Мне же моя работа всегда нравилась, да ещё и платят хорошо. Я (дура, трижды дура!) благородно сказала: я тебя всегда поддержу, ищи работу, на которой тебе будет хорошо. И он стал... уличным музыкантом! Он был счастлив, играя на улице на гитаре в любую погоду. Почти полтора года я работала всё больше и больше, т. к. общий доход стремительно скатился практически до одной моей зп. Брала подработки на дом, а он приходил и говорил: "Ну что ты опять с работой сидишь, отдыхать надо".

Уже пару лет всё обещала папе отсканировать и прислать старые семейные фото. Наконец, достала альбомы и перебрала кучу фотографий. Вот детские снимки отца: маленькое солнышко с добрыми глазами, доверчиво улыбается в камеру. Он еще не знает, что его ждёт интернат, драка с сотрудниками милиции, за которую он сядет ни на один год, Сибирь. Женщина, которая родит от него сына и которого он никогда не увидит и не скажет о нём ни слова. Алкоголизм. Хвала Небесам, бросил пить ради меня и мамы. Правда, синька в его жизни присутствовала, бабушка умерла полным овощем, пила не просыхая. Папу нельзя назвать хорошим человеком, но я помню, как, уезжая на заработки, он плакал, оставляя меня. Я смотрела на фото и, спустя семь лет после развода родителей, горько плакала, я тогда сказала много лишнего. Вот мама. Её лет до 16 всегда стригли коротко, под мальчишку. Ей четыре, она играет на балалайке в садике и не подозревает, что отец по пьяни будет нещадно бить её и брата.

Я - неблагодарная мразь. Так все говорят. Я ненавижу свою бабку. Из-за её жажды денег я с 5 лет помогала семье с огородами и скотом (не было необходимости в хозяйстве, она просто одержима деньгами). Всё детство и юность терпела насмешки сверстников, так как ходила в старье и продавала около местного магазина домашнее молоко, у меня не было ни копейки личных денег даже на сладости. Мама очень хотела бы изменить ситуацию, но она мягкий и неконфликтный человек и не может постоять за себя, а отец бросил нас как раз из-за бабушкиной тирании. Маме совесть не позволила оставить своих престарелых родителей одних. Мы с мамой почти круглый год пахали непонятно ради чего, жили всё равно, как нищие. Дедушку бабка возненавидела пару лет назад, когда он не смог больше работать, потому что слишком состарился. Так и гнобит его до сих пор. В 17 лет я подслушала, что бабка имеет на меня конкретные планы.

Живём с молодым человеком два года. У него ипотека, а у меня — незавершённый ремонт после залива квартиры. Ремонт и приобретение мебели движется, но не так быстро, как хотелось бы. За это время обставила комнату маме, кухню и ванную комнату. Сами живём в отдельной комнате, где ещё толком нет мебели, спим на полу. Оба работаем. Он зарабатывает чуть больше. Хотя с ипотекой это не особо и заметно. В равной степени тратимся на продукты, а ещё он перечисляет мне каждый месяц деньги на оплату коммунальных услуг (6000). Переложили вместе пол на новый ламинат (оплаченный мной), поклеили обои (они были мной куплены ещё до нашего проживания), сделали натяжной потолок (конечно, тоже мной оплаченный). У человека ипотека и есть обязательства по её погашению, а моя территория считается моим обязательством. Он плачется не один месяц, что уже давно пора купить диван, он устал и всё болит. И вот, наконец-то пол, стены и потолок готовы — можно покупать диван.

Гостил с семьёй, как обычно, летом в деревне у деда, которому тогда уже перемахнуло за 90. Вечером смотрели по телику фильм «Долгая помолвка». Дед в полудрёме сидел с нами, и я был уверен, что он не следит за сюжетом, ибо всегда недолюбливал иностранные фильмы. Но когда на очередной рекламе выключили звук (из-за дедовой глуховатости он обычно был на полной громкости), дед вздохнул и сказал: «М-да, твой-то дед на войне был точь-в-точь, как тот Муха (Селестен Муха — эпизодический, но яркий персонаж этого фильма)! — а дед продолжал. — Шустрый и хитрый был пройдоха. И болтливый впридачу. Кому хочешь зубы заговорит, а под шумок — свои делишки провернёт. Но товарищем был хорошим... Многих однополчан не раз и не два выручал от смерти, холода и голода спасал». Меня немного напрягло, что дед говорил о себе в третьем лице, но перебивать его я не стал, поскольку о войне он рассказывал крайне редко и неохотно. Но дальше пошло и вовсе неожиданно: «Погиб он в штрафбате в 44 году.

По сей день общаемся с двоюродной сестрой моей мамы. Сейчас она воспитывает двух сыновей, и всё у нее в жизни хорошо, но она ненавидит свою мать. Последние лет семь не приезжает к ней в больницу, куда та часто попадает, не помогает ничем. Только счета за ее квартиру оплачивает с умыслом на наследство. Отвратительная дочь, не правда ли? Не так все просто. Мать у нее запойная алкоголичка, отец тоже бухал, но сдерживал свою жену до самой своей смерти (повесился от ужасных головных болей, рак мозга). Они итак были, откровенно говоря, херовыми родителями: могли забыть маленькую дочку в песочнице или оставить ночевать на улице, потому что в пьяном сне не слышали звонка в дверь, но после его смерти мать начала водить в дом мужиков, которые крушили дом, выгоняли на улицу ребенка, а в 13 лет пытались ее изнасиловать. Бабушка и моя мама часто оставляли ее у себя, забирали из садика - выполняли все функции родной матери.

Я знала многих стариков. Не только своих многочисленных родных, со многими общалась на студенческой практике в глухих деревнях русского севера. Была одна информантка, бабушка 1929-го года рождения. Её семья жила в Ленинграде. Когда началась война, мужчины ушли на фронт, женщины остались трудиться в тылу, а детей попытались эвакуировать (успели, как мы помним, не всех). Та бабушка отправилась в эвакуацию. По дороге поезд разбомбили. Погибло много детей, а тех, кто выжил, расселили прямо где это случилось, по близлежащим деревням. Когда до города дошла весть о поезде, женщины побросали станки и поехали искать своих детей. Нашу бабушку её мама нашла. Так и жили они в той деревне, где через 75 лет я с ней познакомилась. Была другая бабушка-информантка, 1919-го года. Она ворожила, и некоторые односельчанки, лет на двадцать младше, её недолюбливали. "Шурка-то, – говорили, – чего так зажилась-то?

Моя бабушка всю жизнь прожила в Ленинграде, включая военные годы. В начале войны ее муж ушёл на фронт, оставив жену с двумя маленькими детьми. Вскоре на него пришла похоронка. Осталась она с сыном и дочерью в блокадном Ленинграде. Город регулярно бомбили. Бабушка работала в прачечной. И вот, она на работе, а ей говорят: "Сходи домой, вроде в твоём крыле бомбануло". Идёт она домой, и видит, что в её доме в открытое окно влетел снаряд, ударил в стену и она осыпалась, а с другой стороны в кроватке спали ее дети 2 и 4 лет. Оба погибли. В ту войну бабушка встретила и ещё одного мужчину, ставшего ей мужем - моего дедушку. Он был на 10 лет младше, и внешне они были очень схожи, как брат и сестра, у них даже отчество одинаковое было. Но и на него пришла похоронка. Бабушка в тот момент была уже беременна моим отцом. Пошла с горя делать аборт, но женщина, к которой она пришла для этого, накормила ее пирогами и отговорила. Папа родился за 10 дней до победы.

Когда мне было пять лет, какой-то мужчина привел к нам большую грустную собаку и попросил папу ухаживать за ней. Я стояла в дверях и слышала разговор. Это была помесь волка и немецкой овчарки. Весь выводок, включая родителей, убили. Только одного щенка спрятал этот мужик. Когда на селе прознали, он привез его к нам в поселок и попросил папу не бросать животное. Я часто собирала брошенных щенков, и они жили у нас, так что было около семи собак, в основном дворняжки. На одно животное стало больше. Папа перестроил большой сарай ему под будку-вольер. Остальные собаки жили в других маленьких будках. Собаки были на самовыгуле, потому что были безобидными и скорее могли облизать до обморока, чем укусить, поэтому поводков и цепей у нас не было. Не было до Лорда. Его папа сразу посадил на цепь и гулял с ним только по ночам. Нам, детям, строго-настрого запрещалось к нему подходить. Порой сидела и смотрела в его огромные грустные глаза, он мало двигался и будто затухал совсем.

Нас на одной лестничной площадке было две, практически одинаковые пролетарские семьи - родители и по двое сыновей с разницей в возрасте в 9-10 лет. Но какие разные у детей сложились судьбы! У соседей - братья 1970 и 1980 годов рождения. У нас - я с 1972 и брат с 1981 годов. Старший сын соседей застал Афган. Вернулся оттуда с общим выводом войск вроде бы внешне невредимым, но... С гепатитом, с туберкулёзом и с наглухо двинутой от психологической травмы головой. Оказавшись у себя на родине со своими болячками совершенно никому не нужным и неприкаянным, в начале 90-х он связался с рекетирской бандой, был посажен и тихо зачах в СИЗО от своего туберкулёза. Я же, призвавшись в армию, отслужил спокойно два года в соседней с нашей области. Разве что страна, на верность которой присягал, за это время существовать перестала. Младший сын соседей ушёл в армию и тут же, через три месяца попал в горнило Чечни, где и пропал на долгие пять лет.