Длинные Истории про воду и жизнь

В 10 лет мама оставила меня дома вместе с собакой, перед выходом сказала: "Не забудь погулять днем с собакой, а еще вот эти ключи" - показывает мне их - "Не бери, один ключ сломан, домой не попадешь", поcле этих слов она ушла на работу. Самое главное в этой истории, что все это время я играл в какую-то очень увлекательную игру, и половину слов я пропустил мимо ушей. И вот часа в два дня я понимаю что голоден, ставлю на электроплиту воду на пельмешки, через какое-то время закидываю их вариться и иду к себе в комнату. Ничего не предвещало беды, но тут я вспомнил, что с собакой-то нужно погулять. Я нехотя ставлю игру на паузу и бегу скорее на улицу выполнять свои обязанности. К моей радости на улице мы пробыли минут пять, поднялись к квартире и тут я понял, что я не самый умный человек в этом мире... Ключи, которые мама сказала не брать, были у меня в руке... В этот момент я понял, что сегодня мне поиграть не удастся, для меня (на тот момент) это была самая главная проблема.

Студенческие годы – это прекрасно. Общие интересы, компании и прочее. Повезло тем, у кого была возможность снимать квартиру, да еще и с товарищами. У меня было немного иначе: отельную квартиру не снять (не было средств), в складчину снимать нельзя (строгие родители считали, что это будет отвлекать от учебы), а в общаге не было мест. В итоге решили снимать комнату в квартире с хозяйкой-бабушкой. Так вот, за 5 лет своего обучения я их сменила около 10 штук. Нет, меня не выгоняли эти божьи одуванчики, просто невыносимо было с ними жить. Всех описывать нет смысла, но некоторые индивидуумы заслуживают запечатления. Итак, бабка номер 1: Видела при жизни Ленина, вероятно. Страдала провалами в памяти, причем исключительно по вопросу оплаты комнаты – цена постоянно увеличивалась, в конце плата доросла как за дворец с личной охраной. А еще она не переваривала запах лака. Маникюр приходилось делать в подъезде. Бабка номер 2: Под ее чутким руководством я убирала комнату 3 часа.

Работаю в шахте, которая добывает железную руду. Строить шахту начинали еще более 50 лет назад. На сегодняшний день шахта более километра в глубину и имеет сотни километров горных выработок. Новые глубокие горизонты заменяют старые, которые сейчас практически не используются и находятся в полузаброшенном состоянии, соответственно, и людей там практически не бывает. Однажды мне довелось выполнять кое-какие работы по демонтажу оборудования в одном из таких заброшенных мест, да еще и одному. Добираться до нужного места пришлось около часа. В отличие от новых горизонтов, где жизнь кипит и постоянно что-то шумит и гремит, здесь была вокруг звенящая тишина, все поросшее каким-то мхом, груды сгнившего железа и хлама, все в воде и рудничной грязи, в которую по неосторожности можно провалиться и по пояс. В общем, место не из приятных даже по шахтным меркам.

Я знала многих стариков. Не только своих многочисленных родных, со многими общалась на студенческой практике в глухих деревнях русского севера. Была одна информантка, бабушка 1929-го года рождения. Её семья жила в Ленинграде. Когда началась война, мужчины ушли на фронт, женщины остались трудиться в тылу, а детей попытались эвакуировать (успели, как мы помним, не всех). Та бабушка отправилась в эвакуацию. По дороге поезд разбомбили. Погибло много детей, а тех, кто выжил, расселили прямо где это случилось, по близлежащим деревням. Когда до города дошла весть о поезде, женщины побросали станки и поехали искать своих детей. Нашу бабушку её мама нашла. Так и жили они в той деревне, где через 75 лет я с ней познакомилась. Была другая бабушка-информантка, 1919-го года. Она ворожила, и некоторые односельчанки, лет на двадцать младше, её недолюбливали. "Шурка-то, – говорили, – чего так зажилась-то?

С пятого по восьмой класс была у меня подруга. Дружили мы самой настоящей и искренней дружбой! Мы чуть не спалили её квартиру, пытаясь сделать авторские свечки. Могли пол дня просидеть на дереве, болтая и питаясь зелёной алычой. Мы кидались в прохожих пакетами с водой и клюквой, которую так бережно собирала её бабуля по лесам. Мы разучивали танцы клипов с Эмтиви, стоя перед отражением в секции. У нас был собственный куст сирени, на который мы никого не пускали и сидели в нём, пугая прохожих. Я вместе с ней никуда не выходила, когда у неё высыпало простудой на губах, а она учила меня брить ноги и почему-то руки). Во дворе мы играли во всё, что только можно и даже дрючили мальчишек в пионербол и квадрат. Мы делили одну мечту на двоих: вырасти и открыть приют для собак. Но апофеозом нашей дружбы стало то, что она спасла мне жизнь. Было это зимой, когда морозы были долгие и крепкие.

В автоколонну я устроился в 20 лет, сразу после армии, где водил полноприводный "Камаз". Шоферю уже два десятка лет, считаю себя неплохим водилой-спецом. Но есть у нас один неприметный с виду мужичок, который рулит аж с 1988 года. Права тоже получил в армии. И за всё это время не было у него ни одной поломки даже в самой дальней и сложной дороге, не говоря уже об авариях. Опасные случаи бывали и не раз, но всегда он выходил из них победителем, ни разу не повредив ни машину, ни груз, ни окружающих. А всё потому, что в своё время попал в армейскую учебку, где готовили водил специально для Афгана. Как известно, там очень сложное и напряжённое движение по горам. Но, к моменту её окончания в 89-ом, оттуда войска уже вывели. Повезло мужику. А навыки по жизни очень пригодились. Подрядились мы где-то в середине 2000-ных перевезти с одной станции на другую очень "горячий" груз. Что уж тут греха таить, фонил он сильно.

Познакомилась с иностранцем, встречались 3 года, поженились. Уехала жить к нему. Через 2 года у меня нашли опухоль, успешно прооперировали. Еще через год он мне изменил и ушел. Ушел не к ней, а вообще. В тот же год у меня случился рецидив, и меня снова прооперировали. Он ждал у операционной 8 часов, приходил проведать каждый день. Чуть какое обследование - со мной. Потом у меня была лучевая терапия. Он был со мной. Все это время, 3 года, я не могла найти работу. Он платил за мою (нашу бывшую) квартиру, покупал мне еду, одежду, искал вместе со мной работу. Он даже сказал, чтобы я шла сдавать на права, и что он насобирал деньги, чтобы оплатить мою школу, так как на многих работах тут хотят, чтобы сотрудники водили машину - это будет большим плюсом. И вот я нашла работу, переехала в другую часть страны. Он нанял грузовик для переезда, сам его вел, мы вместе переносили мебель, он помогал обустроиться. Мы все еще женаты, и у нас никого нет. Я скучаю по нему каждый день и каждую минуту.

Я ненавижу себя. А все потому, что я была ужасной матерью. Когда моей малышке исполнилось три, мой муж пропал, а я отправилась в синюю яму. Пока дочь ходила в садик, я ещё пыталась держать себя в руках, но когда она пошла в школу, я ушла в постоянный запой. Сначала нам деньгами помогали знакомые, я ходила на копеечную работу. Но с каждым годом жизни моя и моей дочки катились вниз. Вскоре все отвернулись от меня. В конце концов дочь стала работать с 14 лет. Она содержала нас на свои копейки, иногда пропускала школу. А я её била, орала на неё и продолжала сидеть на её шее. Но она не бросала меня. Даже когда ей исполнилось 18, она не бросила меня. Всю свою жизнь она отчаянно пыталась вытащить меня из моей зависимости. Пыталась водить на специальные курсы, говорить со мной и искать мне работу. До одного случая. Когда мне вздумалось попробовать наркотики. Только она увидела шприц в моих руках, она тут же повела меня в больницу.

Жила молодая счастливая семья - Иван и Лиза. Работали учителями, строили планы на будущее... Но пришла война, и всё рухнуло, Иван ушел на фронт. В письмах писал, как под его командованием шли в бой 14-16летние мальчишки, и сердце разрывалось смотреть на их смерть; как у него появились седые волосы - в 20 с небольшим лет; как он вспоминал мирное время и как мечтал снова просто жить. А дома Лиза растила троих детей. Было голодно; детям она давала вареные капустные листья, а сама пила воду, в которой их варила. Один раз за время войны полк Ивана проходил мимо села, в которое Лиза перебралась жить, и он отпросился на одну ночь к жене и детям. Моя бабушка была тогда совсем малюткой, лицо отца она не запомнила, но его улыбка - широченная, белозубая, добрая - осталась нестершимся кадром в ее памяти. А спустя год пришла "похоронка" - Иван погиб от ран, несовместимых с жизнью. Прошли годы, и двоюродная сестра Ивана рассказала историю.

На первом курсе обзавелась лучшей подругой, мы стали не разлей вода, постоянно всё рассказывали и поддерживали друг друга, за год стали очень близки. И вот май. Она неделю уже как встречалась с новым парнем, а я устроилась на работу — петь в кафе. Попросила её в первый день прийти и поддержать меня. Она согласилась и решила заодно устроить там свидание. Когда я заканчивала петь первую песню, вошли они, и меня будто током шибануло, почувствовала, что значит "бабочки в животе". Мы смотрели с её парнем друг на друга, как два идиота, и я поняла, что влюбилась. По его глазам видела, что он чувствует то же самое. В перерыве между песнями спускалась в зал, чтобы с ними поговорить. В итоге мы смотрели друг другу в глаза, шутили, а под конец он пригласил меня на свидание на следующий день прям перед подругой. Естественно, мы стали встречаться. Я ходила за подругой с извинениями и мольбами о прощении. А парень сказал, что они не то что не целовались, даже не обнимались.

В детстве я на лето уезжал к бабушке с дедом в деревню. А к соседним старикам приезжали их две внучки-близняшки, на 4 года меня старше. Эти девочки меня очень не любили: дразнились, обзывалась, ломали мои замки из песка, пакостили, я же хотел всегда с ними дружить. Когда мне было 14 лет, они были уже взрослыми очень красивыми девушками, но ко мне относились также как и раньше, только теперь стали называть малолеткой. И тут было реально обидно, когда обзывают не соседские дурочки, а во всех смыслах интересующие тебя девушки. Но тут я нашел способ сближения, правда в одностороннем порядке. У соседей не было бани, зато была у нас, и если мы ее топили, то близняшки непременно просились прийти мыться. Бабушка с удовольствием разрешала. Я стал каждый день топить баню и таскать туда воду. Девчонки с радостью ходили мыться. Окно бани выходило в пристройку, в ней же был уличный нужник. Приходят девки мыться - мне сразу в туалет приспичивает.

Среди моих знакомых и друзей бытует мнение, что быть первенцем сложно. Тебе достается мало любви, внимания, прибавляются какие-то обязанности и забота о младшеньком. И тут я вспоминаю свою семью... Мама с папой всегда хотели дочку. И были безмерно рады, когда родилась моя сестра - одевали и обували в дорогие вещи, водили по кафе/кино/ресторанами и в буквальном смысле исполняли любую прихоть. Когда родилась я, ажиотаж был поменьше. Мама нянчилась со мной не очень часто, на лето всегда сплавляли к бабушке. Я ни разу не была на море за почти 20 лет своей жизни, зато сестра два раза в год отдыхала в столице, лучших лагерях, заграницей. А на меня сыпались оскорбления, маты и обязанности по дому. Мне не покупали новых вещей (донашивала одежду сёстры), не дарили дорогих подарков, не разрешали заводить друзей, а сестра охотно пользовалась своим положением - то бишь, унижала меня, оскорбляла и постоянно пакостила мне.